М. А. Кашинцевой

1921 г. Воронеж

К идеалу, к мечте, к фантазии у человека существует не любовь, а особое чувство.

Любовь может быть только к вам, и только у меня. До сих пор любви не было, и после нас ее не будет никогда.

Всё, что было у людей, это было тенью или предчувствием моей любви.

Моя любовь имеет вселенское значение, это говорит мне моя точная мысль. Мы сейчас в фокусе, в предельной точке, на неимоверной высоте, между всеми вселенными, в центре всех холодных миров и ослепительнее самых озаренных звезд.

Вы — мой экстаз. И я люблю вас такую — сущую,
реальную, с пальцами, порезанными ножом, с глазами
Девы Марии и с тоскою Магдалины.

Вы моя Великая Мама, вы иной и последний мир
для меня и для человечества. Вы обитель нежности и доброты, последнее, сверкающее, горящее и зажигающее диво.

Если вселенной суждено спастись — спасете ее вы,
через мое сердце и мой мозг.

Меня нет — есть вы.

Андрей.


Как тоскует верба в поле!

Ветер как гудит!

Сердцу человека больно —

Человек не говорит.

Тьма, и дождь, и бесконечность,

И не видно ни звезды.

Тихо мрут над гробом свечи,

Мертвый жизни не простит.

Он лежит замолкший, тайный

И смертельней мертвеца,

Он проснется завтра рано,

Догорит к утру свеча.

Нежен взор его туманный,

И под горлом теплота,

Веки дрогнули нечаянно,

Тише жизни красота.

(Из поэмы «Мертвый», посвященной Марии)

Андрей Платонов.


Печатается по первой публикации: Архив. С. 441−442. Публикация Н. Корниенко.

Еще письма за 1921 год