М. А. Платоновой

8 декабря 1926 г. Тамбов

Муська!

Маша!

Пишу тебе стоя, на тамбовской почте. Прошел весь город — нигде не мог увидеть почт<ового> ящика, поэтому влагаю в конверт письмо, написанное в поезде.

Свой «багаж» оставил в Доме крестьянина и заплатил полтинник (за сутки).

Город очень запущенный и глухой. Гораздо хуже Воронежа. Но весь в зелени и масса садов и скверов, где есть даже песочек, как в Москве. Очень тихо и спокойно кругом. Сейчас 6 ч<асов> веч<ера>. Не знаю, куда мне деваться. Уже заходил в ГЗУ (рядом с Домом крестьянина) — там никого нет. Зайду еще через час.

Здесь хорошо только отдыхать и жир наращивать, а ты бы, напр<имер>, с твоим живым характером, здесь жить абсолютно не смогла.

Людей мало. Учреждения по виду жалкие, даже сравнительно с Воронежем.

Тебе не стыдно за вчерашнее? Девица, на которую ты взирала, оказалась полудеревенской девочкой в возрасте Вали — вся в угрях. Совсем не рыжая, очень бедно одетая и прочее. Тебе не стыдно, бабий вождь?

Вижу, что не стыдно: у тебя в этих случаях мозг течет назад и тебя ничем не убедить, не пронять. Даже действительности ты не веришь, как философ Гегель, который говорил (когда факты шли против его теории): ну что ж, тем хуже для фактов!

Жаба философическая!

Тотик спрашивает обо мне? Не в чем везти. Здесь (по дороге) всё страшно дешево: яблоки — 1 к<опейка> за 3 шт<уки>, груши — 5 к<опеек> за 10 шт<ук> и т. д. Раз в пять дешевле Москвы.

Не знаю, Муся, что мне делать!.. Приеду, посоветуемся.

В Воронеж, наверное, не поеду.

Душа не лежит, и уже тоскую по Вас.

В вагоне к «Осенней поэме» написал еще 8 строк.

Мешала жлоборатория!

Приеду — загоним поэму.

Поезд шел страшно медленно. Ехали какими-то глухими русскими местами.

Все-таки жалко, что не взял Вас, — можно бы прожить здесь хоть неделю: очень тут тихо и зелено и дешево.

Гуляй больше и бди осторожность: иначе автобус сожрет мою Мусю. Кончаю писать: почту здешнюю хотят закрывать.

Обними моего мужичка и купи ему сказку. Скажи, что отец все-таки пошлет его в Крым вместе с матерью, которую я сейчас мысленно и жадно целую. Андрей.