Жизнь до конца
Отчаяние, мука и смерть — вот истинные причины человеческой героической деятельности и мощные моторы истории. Мы должны мучиться, миллионами умирать, падать от неистощимой любви, чтобы обрести в себе способность работать. Настоящий труд есть утоление нашей вечной скорби, в нем затихает боль и не слышно сердца.
Настоящей жизни на земле не было, и не скоро она будет. Была гибель, и мы рыли могилы и опускали туда брата, сестру и невесту. В каждом рано умершем, в каждом погибшем человечество теряет своего спасителя. Как много хочется сказать и как не нужно говорить, потому что сейчас нужны бойцы, а не мечтатели. Но много скопилось в душе динамита.
Что такое голод? Я не знаю. Одна мать была беременна, она долго не ела, только редко жевала цветы от растений в своей комнате. И вот ребенок ее затомился и истлел в ней, она перестала быть беременной, живот ее стал могилой ее сына. Мать ослепла, свесила голову с койки и умерла. Ее закопали поздно вечером сытые соседи, когда узнали по духу из комнаты.
Великие видения, правду об этом мире мы видим во сне. Что сейчас делается в Поволжье? Это трудно вообразить днем, когда кругом светло и видим простые, скучные причины хода явлений. Это можно увидеть только во сне, когда заторможены нервные трезвые центры — и ты свободен от своего рассудка, который всегда похож на спекулянта и стервеца.
Но какая скука только писать о томящихся миллионах, когда можно действовать и кормить их. Большое слово не тронет голодного человека, а от вида хлеба он заплачет, как от музыки, от которой он уже никогда не заплачет.
Отныне наша жалость и кипение души будут остывать не в форме искусства, а в форме работы, преобразующей материю, скручивающей мир, закабаляя и охлаждая враждебные силы, которые могут стать нашей волей, нашими помощниками и товарищами по жизни в одной вселенной.
Наши песни — наши руки, а не жидкие слова и не веселые театры, где люди гасят безумное бешенство своих сытых кровей. Нам также не нужна музыка: в нас есть лучшие песни, но они стыдливы, потому что слишком прекрасны. Самое прекрасное на всем свете безмолвно и темно и не требует выражения дневного огня и любви. Жизнь пока печальна и пустынна. Это хорошо. Но жизнь еще и голодна, и затомлена в смертном застенке. И ее красота — хлеб и еще немного жизни. И все лучшие песни на земле пели всегда голодные и умирающие, этим они отвлекали себя от хлеба. А более сильные и, значит, еще лучшие не пели, но добывали хлеб и тяжело работали; от них даже смерть и сон отступали. Пока жив человек — есть у него надежда сделать все, одолеть невозможное. Потому — прожить, вытерпеть, удержаться на этой звезде — важное дело. А скрутить, победить, переделать эту планету, чтобы стала она, как станок, — значит обнадежить вселенную, что она будет когда-нибудь спасена. Вселенная есть потому, что ее никто еще не спас.
После спасителя-человечества ее не станет, будет другое, где ни одна птица не полетит вечером за мошкой и не будет любви и мысли.
Я хотел написать о жизни, которая не хочет своего конца или хочет одного конца — бессмертия. Но сейчас жизнь хочет не бессмертия, а умереть завтра вместо сегодня. Поэтому отвечу на вопросы, заданные товарищами по поводу статьи «Гидрофикация». Вы понимаете, что сейчас и в будущем судьба революции зависит от количества хлеба, а хлеб — от орошения.
В ближайшие годы небо будет полно зноя. Нам надо трудиться над каждым колосом, нам надо поливать и выхаживать каждый кустик. Нам, вероятно, придется перейти от полевой к огородной системе и от огородной дальше, к системе индивидуальной культуры растения, чтобы при минимуме почвы и влаги из одного куста картофеля добывать то, что добывается теперь с десятины.
Об этой индивидуальной культуре, которая придет на смену огородной, надо еще много подумать, поговорить и попробовать. Идет новая земледельческая эпоха, когда человек будет изучать каждое отдельное растение и даже частицу растения, а не целые виды их, когда он будет давать имя каждому листу, знать характер, душу, потребности, болезни и настроение каждого колоса и знать отличие его от другого такого же колоса. Сейчас считают, что рожь есть рожь, все колосья приблизительно одинаковы. Тогда узнают, что один ржаной колос и другой такой же имеют большую разницу, совсем не одинаковые души и требуют не равного света и не равной пищи для своей полной жизни и полного плода. В те идущие времена при индивидуальной культуре растений человек будет выращивать себе хлеб в цветочной плошке.
Об этом мы еще подробно поговорим. Теперь отвечаю на вопросы по гидрофикации. Прежде всего, напечатанная статья слишком сжата, обрублена, чтобы быть ясной и понятной.
Проекты деталей гидрофикационной системы там опущены: это слишком специальные области. Например, как же строить стены-баррикады речного коридора, как строить водоснабжающие галереи — про это почти не сказано было ничего. Что строить их надо из глины, этого мало и это не обязательно: строить их можно и из другого подходящего материала, какой легче можно достать на месте, — от простых насыпей вплоть до такой роскоши, как бетон. Можно делать их и из больших каменных глыб, спаянных цементом, и из мелкого щебня, и из различных комбинаций, вроде каменных слоев, связанных цементом, с глиняной сердцевиной — для речного коридора, и просто из слоев сцементированного камня — для водоснабжающих галерей. Можно оставить и глину с каменной окладкой со стороны воды для предохранения от истачивания и разрыва глины водой. Можно применять еще кирпич, бревна, топочный шлак
Устройство плотины тоже сложная и специальная штука, она у нас будет выдерживать колоссальные напоры воды. Этот напор мы, конечно, используем через турбину и динамо для перекачки воды в верхние (вторичные, третичные) гидрофикационные системы. Стены водоснабжающих галерей верхних систем можно строить очень низкие, независимо от крутого наклона почвы. Как строить плотину — дело известное в гидротехнике, но нам придется и в этом кое-что изменить, добавить, усовершенствовать. Теперь: не будут ли гидрофикационные системы размываться половодьем. Нет, потому что половодий не будет, снеговая вода не будет допускаться до реки, а будет оставаться на месте: ее будут задерживать стены-баррикады верхних гидрофикационных систем. То же самое с дождевой водой. Получится то, что называется террасировкой. Террасировку и будут осуществлять гидрофикационные системы.
Но это только их свойство. Высокие гидрофикационные системы, например, на водоразделах, на крутых склонах, да и нижние системы у всех водоснабжающих галерей будут идти поперек ската и во всех направлениях, в целях лучшего и удобного орошения и приспособления к рельефу почвы для преодоления наклонов, поэтому весенние воды все останутся на полях. Конечно, ремонт и восстановление гидрофикационных сооружений потребуется, но больших и периодических разрушений не будет. Каждую верхнюю систему можно, так сказать, террасировать,
Вопросов будет очень много. Для разрешения их есть два способа: 1) обдумывание, проникновение не в то, что написано, а в обстановку и цели работы, инициатива в планах и 2) диктовка практики. Этим и надо руководствоваться прежде, чем спрашивать. И пора переходить к труду. Помните, гидрофикация и вообще устройство какой-либо системы орошения — есть работа экстренная, сверхурочная; от осуществления этого замысла зависит жизнь миллионов, и твоя, и моя.