Хлебстанок

Мы живем в дни нестерпимых страданий, массовых смертей и величайших надежд. Душа всего человечества звенит на самой верхней ноте — выдержит или оборвется?

В эти ответственнейшие годы смерти и победы, отчаяния и света каждое наше слово должно быть набатом, каждая мысль — откровением, каждый стих — евангелием. И смерть в эти дни прекрасна, как бессмертие.

Величие и вечность нашего времени в том, что не отдельные развитые личности делают историю земли, а целые неистребимые и неисчислимые работающие массы.

20–30 миллионов крестьян и рабочих Поволжья в голоде и тоске бегут по выжженным полям. В самодельных тележках везут они умирающих детей. И на всех нас глядят их смертельно испуганные потемневшие глаза. В них животная тихая кротость, они ранены природой.

Или человек — или природа. Природа должна быть уничтожена ради человека, иначе человек будет уничтожен ради природы.

Примирения с палачом не может быть. Кто думает напротив — тот плохой человек и мучитель детей, тот предатель и изменник, а прежде всего идиот.

Доказательство, что природа — палач, лежит в самарской тележке.

Мы открыто говорим и проповедуем о космической революции — о восстании коммунистического человечества на вселенную. Это не мечта, не дикая мысль а необходимость. Мы знаем конкретные (новые, практически осуществимые) пути такой революции, отчетливо видим свои цели и взвешиваем силы обеих сторон. Эта борьба может продолжаться тысячи лет, но мы должны в ней победить, иначе все прожитое и перенесенное нами было бесцельно и ненужно.

Все это я говорил подробно еще год назад, только меня плохо слушали. Так же, как теперь я девять месяцев говорю о гидрофикации как единственном средстве вполне победить голод раз и навсегда, взять в свои руки регулятор урожаев, но опять плохо отзываются другие люди, может быть потому, что я не громко говорю, когда надо выть и бить в набат.

В глубинах масс идет страстная, неимоверная борьба мысли со стихией засухи. Не один крестьянин в эту минуту думает одну думу, какую он думал летом.

Вся Россия, и в первую очередь ее юго-восточные области, должна быть гидрофицирована, т. е. искусственно орошена, поставлена вне зависимости от дождей. Гидрофикация это станок, на котором делается хлеб.

Гидрофикация— работа настолько трудная и долгая, что некоторые товарищи, познакомившись с проектом, говорили, что она совершенно невыполнима в наше время.

Мы должны окопаться от Азии прежде всего, от зноя и песка Туркестана. Волга должна стать климатической баррикадой. Для этого надо гидрофицировать водою Волги и ее притоков Приволжье. Волга через это станет, между прочим, судоходна вся и везде действительно назовется кормилицей. Потом мы гидрофицируем Донской бассейн Доном и его притоками и сцепим Донскую и Волжскую гидрофикационные системы в одно. Кубанская область также должна быть гидрофицирована и сцеплена своей системой с Волго-Донскими системами. Этим юго-восток Европы будет спасен от засухи, а Россия от голода. А дальше мы посмотрим, что нам делать.

Главное надо смотреть, предвидеть и заранее, свободно и сознательно, сделать орудия обороны и победы.