П. А. Трошкину
17 января 1942 г. Уфа
Дорогой Петя!
Сегодня получил от Вас письмо от 31/XII. Благодарю Вас, дорогой мой милый лучший друг. Благодарю за все. В лучшее время я с благодарностью отвечу Вам постоянной привязанностью и любовью, — сейчас же моя благодарность Вам может быть только словесной. Я рад, что мои родственники в Москве пережили всё сравнительно благополучно; но за Сергея мне тяжело. Не может ли брат Петр, взяв адрес Мили у Веры, сообщить этот адрес мне? Я бы мог тогда написать Миле сам.
Тошка собирался приехать к нам, но не приехал; он прислал письмо, что живется ему там почти так же, как в Норильске, — сюда же надо добавить тяжелые обстоятельства в семье, в которой он живет, нужду и пр<очее>. Он пишет, что хочет сделать «срывку» и приехать к нам один. Вот какова его судьба! Тяжко за него, и помочь ему трудно.
Мои товарищи — скорее только по профессии, а не по перу — один за другим срываются в Москву. Но я пока не могу поехать, хотя тоска и желание хоть отчасти разделить общую участь, участь борющихся с фашизмом, — снедают меня. Здесь трудней, но трудность-то другая и противная. Для меня нетрудно было одевать каждый вечер пожарный комбинезон и лазить ночью по пожарным лестницам на дрожащих (от возраста и газа) ногах. Все это минуло для меня.
На днях уезжает отсюда в Москву один писатель. Возможно, он повезет сборник моих оборонных рассказов под общим названием «Как боец Курдюмов одолел четырех немцев — Голод, Холод, Вошь и Блат». Я вскоре Вам сообщу адрес и имя работника в издательстве, у которого я попрошу Вас справиться затем о судьбе своей работы.
Игорь живет в доме на углу Арбата и Смоленской площади (где магазин «Гастроном»), вход с Арбата-улицы, прямо у остановки троллейбуса,
Башкирия — прекрасная страна, а Уфа на реке Белой — красивый город. Здесь повсюду район мягких холмов, словно степь была однажды взволнована ветром и так осталась навсегда; здесь чувствуется уже Урал. Здесь редкий цвет неба — краски из спектра появляются прямо в чистом идеальном виде, без примеси другой краски. Но холодно здесь. Сейчас, например, 40°. И это тут не редкость. Я работаю в пальто, в калошах и даже в шапке. Кровь стареет и пища жидка — не согреваешься. Водка тут есть. Но мне достается выпить крайне редко. Лишь на днях посчастливилось быть приглашенным на встречу украинских писателей с командирами. На меня там было потрачено очень мало усилий, чтобы упросить выпить. Среди командиров есть очень интересные и превосходные люди. Один генерал обладал поразительным знанием литературы и вкусом.
Что мы дальше тут будем делать, не знаем пока. Я хочу, во всяком случае, облегчить положение Тоши и помочь ему. Один я могу уехать в Москву теперь же. Все наши организации и отдельные товарищи уже там. Но быстрота не всегда добродетель. Я тут услышал одну поговорку: «Когда караван поворачивает обратно, хромые верблюды оказываются впереди».
Целую и обнимаю Вас.
17/I—42.
Ваш Андрей.
Петя, очень прошу, зайдите к Миле Павловне, дайте ей мой адрес и скажите ей, что я прошу ее написать мне.
Привет от Маши.