<Рецензия на книгу Л. Карсавина «Noctes Petropolitanae»>

По-русски это <Noctes Petropolitanae> значит «Петербургские ночи». Книга написана, как говорится в предисловии, только для просвещенных и действительно просвещенных людей. Там же говорится, что «единственно оправдывающим издателя обстоятельством может служить только его искреннее желание сохранить для потомства поучительный образец современных нам антинаучных построений и безответственных мистических исканий».

Содержание книги, по автору, метафизика любви. Автор, кажется, профессор и, как доказывает книга, физически совершенно бесчувственный человек. Для него любовь существует как Любовь, т. е. самостоятельное отвлеченное существо, а не составляет с любимой единого, как есть в жизни. Любовь это — Вера, Александра, Варвара, Мария, или— Петр, Семен, Владимир, Епифан, но не третье, самостоятельно живущее, хотя и дышащее в двух полюбивших, существо — любовь. Любовь не трое (триединство: Любящий, любящая, сама Любовь), а— ни одного. Любивший это видел сам.

Л. Карсавин не имеет ни сердца, ни семени — и ненавидит их. Для него никогда не было любимой, русской девушки Маши. А если бы это и случилось, он сейчас же сделал бы все это мировым явлением, оправдал бы Христом, девой Марией, создал бы вокруг живого и теплого чувства мир червивых профессорских понятий — и истребил бы любовь в себе. Вот он что говорит: «Ты ушла. Но люблю тебя я, Любовь. Люблю тобою, Любовью! Ты — любимая моя, ты — я сам, ты — двуединство наше; целостно-вечная, бессмертно-живая, всесовершенная!»... Хорошо! Дальше. «Бог становится Богом личным, лучше сказать — сверхличным в троичном самостяжении своем. Он всецело разъединяется на три взаимно ограничивающих друг друга ипостаси»... и т. д. Вся книга — варево понятий протухшего, усталого мозга. О настоящей человеческой любви автор не имеет никакого представления. Для него любовь — религия, философия, литература, все что угодно, только не крик будущего, не движение семени, не физиология, не теплота, не мужество и не физическая сила, истребляющая негодные поколения, не работа солнца.

Автор — дохлый человек и совершенно непросвещенный. Его книга, кроме прочего, еще и до последней точки реакционна и христиански убога и совсем не эквивалентна содержанием труду, затраченному на ее создание.