Новое евангелие
Удар рождает два удара в ответ.
Великая космическая катастрофа сплачивает, братает человечество и напрягает его для контрудара по природе.
Великие климатические изменения, постигшие земной шар, ведут человечество к смертельному бедствию — длительной, исступленной, невыносимой засухе. Засуха будет длиться несколько
Эта великая космическая катастрофа положит начало эпохе гигантских работ по изменению лика земли, чтобы регулятор климатических состояний земли наконец из рук стихий и неведомых нам сил перешел в руки человечества, а не в руки теперешних капиталистических банд, которые власти над природой не удержат и не достойны ее.
Эпоха космических работ, в которую мы вступаем, на ходу решит все социальные задачи внутри человечества, потому что тут вопрос нам ставится ребром: или коммунизм и борьба всеми кулаками, всеми машинами и мозгами с истребляющей нас вселенной, или гибель. Человечество, конечно, выберет коммунизм и жизнь.
Засуха ускорит пришествие коммунизма, засуха, в конечном счете, усилит и побратает людей, ибо всякая катастрофа есть причина всякой организации, всякое зло перерастает в добро.
Страдания человека от голода смертельны. Умирающие рвут сердце живым. И эти живые, имеющие сердце, судорожно сострадающее, больно бьющееся за каждого и за всех, кто живет наполовину, кто теряет жизнь, кто потерял ее — от бесхлебья, желудей и стружек, — эти живые должны массами отправляться по русской стране с проповедью нового евангелия — техники, и сами должны первыми исполнить, осуществить в материи первые заповеди техники.
Первая заповедь техники, исчерпывающая все остальные, говорит: уничтожь природу такую, какая есть, и из ее хаоса создай иную — свою, человеческую, или природа тебя уничтожит.
Первый шаг для исполнения этой заповеди есть борьба и победа над засухой.
В городе, здесь, в деревнях, я ходил и говорил со всеми, кто встречался, о смертельной нужде спеться людям между собой и подняться на природу, на бессмысленное устройство земли и всей вселенной, мучающее и истребляющее человечество. И о том, что первым боем побратавшихся людей с природой должна быть борьба с засухой, война за сытость, за полнокровное, сытое тело человека, борьба за отдаление могилы от человека.
Этот бой еще сравнительно маленькая стычка по сравнению с будущими решительными, генеральными битвами. Но все равно этот бой важен потому, что он начало, и потому, что в великом деле нет мелочей.
Голодные люди слушали тихо, с надеждой, с перегоревшим отчаянием; бабы месили желудевую черную муку, волки подходили совсем близко к гумнам, и мы сидели вокруг стола и тихо говорили об общем великом деле — о всечеловеческой борьбе со вселенной, о том, что нет нам спасения и мы должны решиться, мы должны стать безумными, если разума мало на дело победы людей над миром.
Мужики слушали и слушали. Тут же я рисовал им водоподъемные машины самые простые и самые сильные, самые удобные. Рассказывал, как надо строить деревянные лотки для самотека воды, канавы, водоснабжающие галереи, как приспособить ветряки для подъема воды, как устроить центробежный насос из трех-четырех трубок и ведра. Эти скучные разговоры люди слушали, как поэму; рассуждения о двухдюймовых гвоздях доводили нас до экстаза. Мы молитвенно и затаенно говорили о великой силе ветра, о солнце, которым можно качать воду, о благословенной влаге, питающей рожь в будущие дни суховея и горячего песка, о том, как прохладно и мирно станет на земле в знойные дни при орошении.
Неизмеримо малые вещи стали гигантами и богами в нашу чудесную эпоху.
Еще я говорил о коммунизме, о настоящем коммунизме, который будет тогда, когда станет он кусками нашего сердца и нашего сознания. А коммунизм в сердце человека посеять сможет только великая беда, ибо, когда я счастлив, мне не нужен никто, когда несчастлив и близок к смерти, мне нужны все.
Война царей и богачей, задуманная ими для наращения своего богатства, и расстрелы миллионов простых рабочих людей ради этого, родила коммунизм, а мировая беда — засуха и опять истребление голодом миллионов людей воспитает, вырастит и закончит постройку нового человеческого общества — коммунизма.
А для этого надо две вещи: ненависть, точное сознание и ураганный труд — по отношению к миру, и сердце, чуткость и ритмическую, машинную согласованность в действиях — по отношению к другому человеку.
Мы говорили и дальше: переносили технику в работу души человека, развивали мысли до конца, и в нас рождался и светился ослепительный сатана — сознание, которое будет тем рычагом, каким человек приподнимет и изменит вселенную.
Я уходил из деревни в туманное утро. В полях, на дорогах — нигде никого. Небо с землей сцепились через тучи и овраги в безумной неимоверной схватке, как на картинах страшного суда.
Из этих вот тоскующих, пустынных, раненых временем полей и должно подняться человечество на мир, угрожающий смертью, забвением и вечной пляской стихий. Из глубокого колодца — земли мы встаем и уже встали с железом в руках и сознанием.
Здесь и больше нигде человек скоро устроит над вселенной свой страшный суд, чтобы осудить ее на смерть.