Голова пролетариата

Сейчас пролетариат уже имеет свое крепкое тело, живой, сильный организм — ему надо создать себе голову, выстроить ее на себе.

На молодом теле пусть будет молодая, ясная голова, новое сознание. У младенца голова ребенка, а не облупленная седая дедовская башка.

Эту простую мысль забывают те, кто противится пришествию пролетарской науки и искусства и отвергают самостоятельность культуры пролетариата.

Маркс говорил, что всякой общественной организации соответствует определенная, и только одна, духовная, культурная надстройка. У капитализма как общественной организации эта культурная надстройка, выросшая из низших основ капитала, была такая-то, а у коммунизма эта культурная надстройка, голова, будет иная, ибо ведь у капитализма и коммунизма первые простые экономические основы, из которых исходит всякая культура, совсем разные.

Говорят и утверждают — культура непрерывна в человечестве. Да, потому что человечество непрерывно. Но человечество потому и вечно, что всегда меняет свой состав и свою сущность. Смерть вечно обрабатывает жизнь и очищает ее. Бессмертие сейчас преждевременно: люди его недостойны.

И культура тоже постоянна, но потому и постоянна, что изменяет постоянно свое содержание, как бы приспосабливается к господствующему духу времени, и поэтому время бессильно уничтожить ее.

Человечество и его культура — ураган, который каждый миг не тот.

Вот мы и подошли теперь к тому, чтобы изменить культуру и тем спасти ее, как подошли мы три года назад к Октябрю, чтобы спасти землю от капитала и империи.

Мы всегда побеждаем, когда ставим дело революции на военную, диктаторскую ногу, когда сознаем необходимость нашей победы.

На фронте борьбы за свою культуру мы должны поднять беспримерную войну. До этих пор мы дрались за свое тело, за каждый вздох своей жизни. Теперь мы так усилились, так развились, что нам нужна голова, мозг, ясная мысль.

У буржуазии была религия, было искусство и наука, и она до сих пор бьет этим оружием пролетариев. По всей России еще звонят колокола и молятся богу.

Своя культура нам необходима, без нее нам скоро не кончить гражданской войны.

Русский пролетариат сознателен не весь, большая его часть темна. Маленькая передовая сознательная часть (Коммунистическая партия) тянет за собою всю громаду русского народа, качает и раскачивает его, протирает глаза сонным рабам.

Чем партия скорее вдунет живое сознание в темную израненную душу народа, тем скорее завершится революция.

Теперь стало ясно всему миру, что лучшее оружие войны не миллионные армии и тяжелая артиллерия, а то неуловимое, что называется духом, сознанием, что одно в человеке не боится смерти, если нужно умереть.

В сущности сознанием пролетариат обладал и до своего господства, а значит — и культурой.

Но сейчас нам нужно сорганизовать те начатки культуры, сделать из них боевую силу, переселить дух в тело и спаять из разбросанных, расщипанных нервов единый мозг, одну голову. Слить верные, но случайные, оторванные, слабые мысли в одно ясное, торжествующее сознание, которое одно способно подавить мир капитала, ибо теперь уже ясно, что главная и страшная сила пролетариата это его сознание, душа. В человеке тоже страшен не камень в руке, а видящая голова.

В первую очередь надо объединить сознание отдельных пролетариев в коллективное сознание, общее всем. И из него выводить культуру, т. е. последние достижения в области науки, искусства, религии.

Работа коллективного сознания пролетариата будет на два фронта: критика и подавление культуры буржуазии и творчество из критики старого новой культуры.

Всякая тайна мучает, неясность обессиливает. А мы, пролетарии, еще не все понимаем, не видим от начала до конца своего дела и бьемся не с нужною для победы силой.

Только сознание вдохнет в нас живую свежую мысль, только голова, которая видит, знает и думает, расшибет буржуазию.

Как нам начать битву за свою голову, мысли, я напишу, когда увижу все яснее, чем вижу сейчас.

Но это делать надо всем, а не одному, и поэтому пишите нам об этом, товарищи, как лучше начать и скорее добиться своей жизни на земле, ибо и сейчас мы все-таки еще не живы по-настоящему.