Электрификация (Общие понятия)

Электрификация есть такая же революция в технике, с таким же значением, как Октябрь 17 года.

Именно по электрификации можно понять ценность Октябрьской революции.

С введением ее в жизнь все лицо заводов, мастерских, все лицо труда переменится. Больше того, от перемены труда изменится и самый характер, самая сущность людей.

Главное определение понятия электрификации в том, что она есть более выгодный способ передачи энергии на расстояние, чем все раньше бывшие и существующие теперь.

Электрификация, значит, самым экономным образом разрешает великий вопрос техники — передачи силы на большие расстояния с наименьшей утечкой ее при этой передаче.

Второе — это то, что никакая из известных человечеству сил во вселенной не поддается так легко и с такой малой непроизводительной потерей силы трансформации (превращению в другую силу; есть еще трансформация такая, когда величины электрического тока — сила и напряжение — взаимно изменяются одна за счет другой).

Третье — Электрификация дает экономию в машинах (в их числе, материале, величине), экономию в числе рабочих, экономию в месте для силовых установок, увеличивает прочность рабочих механизмов (прочность электромоторов по сравнению с другими двигателями во много раз выше), экономит смазочные материалы, упрощает уход за моторами, понижает уровень напряжения сознания при труде — и многое другое, что пока трудно учесть, несет электрификация.

Какие теперь существуют способы передачи энергии?

На земле источники, так сказать колодцы сил, распределены очень неравномерно. Где очень много таких источников, складов силы, а где лежат мертвые непроходимые пустыни без признака на залежи энергий.

Хотя с движением науки вперед это все больше опровергается и все больше доказывается, что энергия в разных своих видах залегает везде по вселенной и как будто даже равномерно, только она имеет разные, неизвестные нам пока, формы. И чем больше человек научается переводить неизвестные формы энергии в известные ему, тем больше он находит силы везде. (Например, много говорят о могущественной, невиданной энергии радия, но дело в том <что>, пока мы не научились трансформировать, превращать лучеиспускание этого металла в известную нам полезную форму энергии, которую прямо можно использовать, — в электричество, движение и т. д., — радий для нас хрустальный дворец, к которому еще не сделан никем ключ. Есть частичное использование радиоактивных лучей в медицине. Но там используется только ничтожная часть мощности радия, маленькая возможность его способностей.)

Но мы берем современный уровень науки и видим, что полезная энергия на нашей планете залегает очень неравномерно: то оазисы, плодородные зеленые места, то пустыни.

Какие же эти залежи сил? — Это угольные месторождения, месторождения нефти, лесные и торфяные разработки, водопады, пороги и вообще водные напоры, все реки — весь белый уголь.

Дальше идет пока мало использованная форма энергии — атмосферные потоки — ветры, так называемый серый уголь, хотя правильнее было бы назвать его голубым углем.

Еще дальше идут химические процессы, тоже пока совсем почти не использованные для рабочих целей.

Прежде всего скажем про чудесную реакцию окисления, которая вечно происходит во вселенной.

Материя всей земли сгорает, т. е. соединяется с кислородом атмосферы. В этой мировой химической реакции участвуют и выделяются у нас под ногами и над головой неизмеримые, почти бесконечные силы, а мы их еще не умеем заставить вращать наши станки и динамо. Горит не только солнце, но и земля, горит один жаркий неугасимый костер, и его теплом топится бесплодная вселенная, а не наши котлы.

Бесконечно много форм и количества имеет энергия вселенной, но мы еще сами слабы и не покорили их.

Нашли только несколько грошей и ими живем и играем.

Задачи техники — идти передовым отрядом на завоевание энергии. Если мы завоюем энергию, т. е. научимся бесполезные и неизвестные по своей форме силы превращать в полезные, известные, то мы воистину покорим мир, все.

Ибо мир есть явление силы, сплошная, полная, бездонная энергия.

Тогда человечество станет совершенным, абсолютным существом, когда оно весь стихийный, безумный мир переведет непростое вращение шкива и когда оно в сознании поймет, какова сущность самого этого движения — вращения.

Пока мы можем переводить только некоторые немногие формы энергии, до тех пор для нас энергия на земле — где есть, а где нет. Но люди живут по всей земле, и энергию нужно распределять почти равномерно тоже по всей земле.

Это осуществляется транспортированием, переброской энергии.

Но каким?

Простым, почти первобытным до сих пор и, на наш взгляд будущих электрификаторов, — чудовищным и жалким, как будто люди действительно стали воду решетом таскать.

Транспорту, передаче, благодаря отсутствию электрификации, поддавались не все даже известные полезные формы энергии.

Водные и атмосферные напоры, например, передать было невозможно.

Можно только нагружать вагоны углем, нефтью, дровами, торфом у самых месторождений их и перевозить к пунктам, где никаких естественных источников силы не было.

Передача энергии на расстояние была и есть сейчас просто перевозка материалов, в которых залегает энергия.

И сейчас таким передатчиком сил служат железные дороги больше всего.

Следовательно, задача техники и отчасти электрификации в том, чтобы залежи, неровные горы энергии распределить равномерно, пропорционально количеству населения и высоте промышленной и общей культуры.

Переброской угля, нефти, торфа и дров это и осуществляется.

Трудность и большая стоимость такого транспорта, явная бесхозяйственность этой системы теперь видна всем.

Нужно содержать дорогие, сложные, пожирающие огромное количество труда железные дороги, по которым перебрасывается энергия в бесплодные, так сказать, сухие промышленные пункты.

Даже по привозе топлива на место мы без электрификации заводов затрачиваем его во много раз больше, чем собственно нужно для данной производственной цели. Об этом будет сказано потом.

Тяжелый дорогой теперешний транспорт энергии по железным дорогам убедителен для каждого, кто видел его, и говорить о нем нечего.

Электрификация же дело упрощает и в несколько, очень во много раз удешевляет такой транспорт энергии.

Все лицо техники меняется, и даже поверхность земли при электрификации будет не та, что сейчас.

Как же будет осуществляться транспорт энергии при электрификации?

В ответе на этот вопрос и заключается главная сущность электрификации.

При электрификации сила, в виде угля, нефти и т. д., не везется никуда с места добычи, а тут же перерабатывается в электричество и уже электрический ток транспортируется, но не по железным дорогам, не по дорогим рельсам с тяжелыми паровозами, а по тонким дешевым проволочкам.

В этом все. Вся красота электрификации — в ее сравнительной выгоде перед всяким другим транспортом силы. Выгоде во много раз, сбережении труда в бесконечно нарастающую цифру.

На месте выемки из-под земли угля, на торфяных разработках, на водопадах и т. д. строятся прямо несколько больших мощных электрических станций. В своих немногих топках они сжигают добываемое топливо и через турбины и динамо-машины превращают это топливо в электрический ток. Потом этот ток по проволокам передается далеко по окружности, в места, где нет естественной силы, и там его трансформируют во что угодно, благодаря гибкой природе электричества, — в свет, вращение станков, теплоту или химическую энергию.

Если раньше для транспорта силы требовались дорогие сооружения, как железные дороги, пожиравшие массу ценностей, и четверть или третью часть (смотря по расстоянию) переносимой энергии потребляли на самих себя, т. е. непроизводительно, то при электрификации этого не будет: при передаче энергии по проводу непроизводительно будет теряться самая небольшая часть переносимой силы.

При всяком движении мы сталкиваемся с явлением сопротивления. И вот сопротивление железных дорог при движении по ним энергии во много раз больше сопротивления провода при движении по нему тока.

Это можно доказать цифрами, но и для всякого далекого от электричества человека тут все ясно. Ясно можно представить, вообразить эти два процесса передачи, и сами явления покажут грубую разницу.

Сопротивление провода бегущему по нему току зависит от трех величин: удельной сопротивляемости, величины постоянной, зависящей от природы материала, из которого сделан провод (для меди это удельное сопротивление равняется 1/57), длины провода и его сечения.

Эти три величины находятся в таком отношении, что общее сопротивление провода равно удельному сопротивлению, помноженному на длину провода и разделенному на его сечение.

Следовательно, сопротивление прямо пропорционально двум величинам — удельному сопротивлению материала и длине провода и обратно пропорционально его сечению.

Так. А при передачах сил железным транспортом каково будет сопротивление?

Бесконечно большее, товарищи.

Его можно также вычислить в точных, наглядных, убедительных цифрах, и у вас получится непроходимая, чудовищная разница.

Формулы сопротивления железных дорог и других видов транспорта перебрасываемым по ним материалам с запасами сил имеют бесчисленное количество цифр.

Разница между этими двумя цифрами (сопротивление провода и сопротивление всякого другого транспорта) и заставляет коммунистическое правительство России прибегать к экстренной электрификации страны. Каждый час отсутствия у нас электрификации приносит миллиарды убытков и горы трупов, если перевести бесполезную трату труда на потерю кусочков жизни в каждом рабочем человеке.

Сопоставьте эти две цифры двух сопротивлений при переброске энергий, и в результате вы получите необходимость немедленной электрификации, т. е. в первую голову постройки электростанций на местах добычи топлива или у водных и атмосферных напоров.

При всякой другой передаче энергии есть много таких моментов в промежутках этой передачи, где много пропадает бесполезно самой энергии.

Путь угля от шахты до топки — это крестный путь, где самая драгоценная красная кровь жизни съедается страданиями сопротивления.

Но, конечно, в выгоде передачи не вся суть электрификации, и не это одно заставило Россию пойти на героический труд изменения всей технической системы хозяйства.

Электрификация технически осуществляет коммунизм в производстве, она централизует его, спаивает в одно и уничтожает кустарнические теперешние способы добычи сил. Сейчас что ни мастерская, что ни какое-нибудь ничтожное предприятие, то полная автономия, самостоятельность, техническая независимость. Там свои кустарные средства добычи силы, свои котлы, двигатели и т. д. Отделенность, «свобода», непроизводительное производство — вот что есть сейчас. Это ликующие остатки капитализма.

Электрификация кладет всякому кустарничеству, самостоятельности, индивидуальности производства конец. Она замыкает все производство в кольцо, в техническую машинную коммуну.

На место сотен слабосильных установок делается одна огромной мощности, которая и снабжает по проводам все ячейки производства.

Тут тоже не меньший выигрыш, чем при транспорте энергии, т. к. если вместо 10 десятисильных двигателей поставить один стосильный, то получается не то же самое, а огромная разница: один стосильный двигатель во всех отношениях гораздо выгоднее 10 десятисильных. В технике это давно известно.

Потом, дисциплина в производстве, великолепие технического оборудования, как бы тишина труда — все это продукты электрификации.

Вся промышленность, все хозяйство переходит на электрическую тягу, т. е. ставятся везде электромоторы вместо теперешних двигателей внутреннего сгорания и паровых машин.

Сейчас еще по многим производствам в каждой мастерской стоит особый паровой котел и своя паровая машина со сложными тяжелыми трансмиссиями на станки.

Тогда же надо поставить на каждый станок или на несколько их электромотор, который пускается только когда нужно и не трет зря ремни на холостом ходу, как паровая машина с единой трансмиссией.

Еще и сейчас есть такие производственные пункты, где в каждой мастерской, чуть ли не в каждом сарае стоит отдельный паровой котел и отдельная паровая машина с бригадой механиков.

Теперь же, с электрификацией, дело меняется таким образом, что данный промышленный пункт или совсем не имеет своих двигателей, если он энергию получает по проволоке издалека, скажем, из Донбасса, или если и имеет самостоятельный силовой центр, то он у всего завода, у группы мастерских только один — электрическая станция, где топится только один, хотя и большой, котел и работает одна или две турбины, которые тянут динамо, а уже мастерские снабжаются энергией опять-таки по проводам, а не самостоятельными двигателями. Таким манером промышленность механически централизуется.

Жечь ли уголь в двадцати топках, или в одной — это разница. Хотя одна большая топка на электрической станции, конечно, много больше одной из этих двадцати, но все-таки разница ясная. Смазывать ли двадцать машин, или одну-две — тоже разница.

Содержать прислугу у двадцати двигательных установок или v одной — тоже не то.

Наконец, невозможно осуществить центры производства энергии огромной мощности иначе, как не созданием электрических станций непосредственно у залежей энергий в природе: у угля, на водном напоре и т. д.

Невозможно без посредства электричества перекачать энергию из природы в промышленность, в человеческую культуру.

Вы, например, сжигаете в больших топках огромное количество угля, превращаете теплоту в пар, пар пропускаете через турбины, получаете колоссальные количества механической энергии на турбинных валах, но некуда девать эту силу, как ее перебросить в места потребления? — Невозможно.

Но передайте механическую энергию вала в динамо, т. е. превратите движение в электричество, соедините динамо проводами с промышленными пунктами, — и вопрос решен. Создание мощных центральных силовых установок невозможно без посредства электричества — без электрификации, следовательно, и всей промышленности.

Но так как устройство центральных силовых установок — электрических станций — есть способ наиболее выгодного и экономного использования естественных средств, чем маленькие пуговки сил на бесчисленных пунктах производства, то переход промышленности на электрическую тягу, связанный с устройством центростанций, т. е. электрификация, есть самый выгодный способ снабжения промышленности энергией всех форм (двигательной, светом и др.).

Электрификация не прихоть, не красота, а расчет, обыгрывание природы, разница двух цифр — цифр количества затраченного труда на добывание энергии до электрификации и после электрификации.

Коммунизм борется не только с капиталом, но и с природой. электрификация есть наша лучшая дальнобойная артиллерия в борьбе с этой природой.

Электричество есть свет нашей земли, оно станет теперь вечно горящим глазом вселенной и, может быть, ее первою мыслью. Ибо все можно найти во вселенной, но мысль — только на Земле. Никакая форма силы не превращается в другую форму с такой покорностью и меньшей непроизводительной затратой себя на самый процесс этого превращения, чем электричество.

Электричество — это универсальная энергия. Всякая другая сила может ее произвести, и она в ответ тоже может эту силу, которая произвела ее, обратно воспроизвести.

Для производства электричества всегда нужна другая, более, так сказать, простая сила.

Непосредственно из природы мы электричество получать еще не научились.

Добыть электричество можно из чего угодно — топлива, механической силы, химической реакции и т. д.

И превратить обратно электричество в эти силы, которые родили его, тоже чрезвычайно легко.

Электричество — легкий, неуловимый дух любви: оно выходит из всего и входит во все, где есть энергия.

Электрификация еще решает вопрос о транспорте. Теперь уже ясно, что с паром мы далеко не уедем. Если даже у нас будут миллионы паровозов — все равно и такой транспорт человечество не удовлетворит.

Скорость паровых локомотивов очень ограничена, благодаря их конструкции, сложности, сравнительно малой энергичности пара и пр. Паровозы очень ограничены сами собой, старой идеей паровой машины, заложенной в них, и, главное, непроизводительной потерей огромных количеств энергии, благодаря опять-таки самой конструкции, заставляющей даже при стоянках поддерживать высокое рабочее напряжение пара, т. е. жечь зря топливо.

Идея связи, которая при коммунизме будет особенно сильна, не может быть разрешена паровым транспортом — ее разрешит транспорт электрический.

Как будут работать будущие электровозы — на аккумуляторах ли (т. е. возить с собой запас энергии, как паровозы на тендерах возят уголь), или будут получать энергию по проводу, как трамваи, сказать пока трудно, потому что вопрос решится, вероятно, многими способами.

Аккумуляторы — острейший вопрос электротехники, и до нашей поры он не решен удовлетворительно. Главное свойство хорошего аккумулятора (аппарата, куда, так сказать, накачивается электроэнергия и где она сохраняется, перемешается и откуда берется по мере надобности) — это малый вес и малый размер при большой емкости и при малой утечке энергии через аккумуляторы при хранении.

Это пока не достигнуто. И аккумуляторы на практике применяются редко, особенно в практике транспорта и тяжелой промышленности.

Часто аккумуляторы употребляются на телеграфе. Недавно их применил инженер Махонин для электропоезда, но без дальнейших усовершенствований этот электропоезд в обычный транспорт не войдет.

Передача по трамвайному способу, по проводам — очень дорогое сооружение. Ведь тянуть эти провода придется над всеми железнодорожными линиями на многие десятки тысяч верст. В первое время после электрификации транспорта будет, наверное, смешанное решение вопроса: где будут ходить поезда на аккумуляторах, а где получать энергию из проводов над головой.

Полное и самое практическое решение вопроса будет тогда, когда будет изобретен способ беспроводной атмосферной передачи электроэнергии на расстояния и когда не будут нужны такие дорогие посредники, как аккумуляторы или сеть проводов.

До такой воздушной передачи осталось ждать не так долго: наш мир теперь не тот, что пять лет назад, и что мы предполагали совершится через тысячелетие — совершится завтра.

Электрический транспорт разрешает и вопрос о скорости и эластичности хода ведущей машины. Под влиянием огромных скоростей, которые будут развивать на наших дорогах электродвигатели, земля уменьшится под нашими ногами, сожмется в комочек, а один из наших врагов, пространство, понесет сильнейшее поражение.

Паровозам недоступна скорость электродвигателей от характера конструкции своей машины и самой природы начальной силы — пара. Так же, как и недоступна эластичность хода.

Единение людей, с самой малой затратой времени, нельзя осуществить без электричества.

В последнее время наукой доказано, что отапливать углем, нефтью или дровами котлы для добычи пара — вещь совсем не хорошая, потому что химическими процессами из этих веществ можно добыть столько продуктов и такого качества, что они в конечном счете дадут больше пользы, чем работа от простого сжигания их в топках и превращения в тепло. Отсюда ясно, что нам можно пользоваться только силами водяных напоров и атмосферных потоков, из них добывать электричество, а не из нефти, угля и дров.

Из этих веществ мы будем, может быть, добывать энергию, но уже другим путем: через возвратные химические процессы, что даст много больше.

При электростанциях на атмосферных потоках большую роль могут сыграть аккумуляторы. Строить атмосферные электростанции мы будем на сильных постоянных ветрах — эти места укажет нам точно метеорология (наука об атмосфере).

Когда электрические потоки будут бродить по земле по всем направлениям — изменится сущность человечества.

Чем сейчас жив пролетариат с так называемой духовной стороны?

Трудом. Но вот в каком смысле, а не в обычном, пошлом, когда говорят это для того, чтобы указать пролетариату его сущность, как будто бы он сам ее не знает.

Трудом в смысле того, что в нем человек теряет самого себя, забывает, что ему нужна жизнь со смыслом, с целью, с благом, радостью и т. д. Труд поглощает жизнь и освобождает от нее человека. Труд бывает и радостью, бывает и страданием, но чаще всего он бывает забвением. И только благодаря этому уцелело человечество, потому что большие массы пролетариата, корни человечества, жили в трудовом забвении и не помнили себя, не замечали своих великих страданий, у машин и утопок, перед которыми страдания евреев в Египте, муки ассирийских рабов, пытки средневековья — смех.

Империализм был более жестокий хозяин, чем древние цари и полководцы и иезуитский бог. А машина и тот самый молот, который теперь на наших знаменах, были когда-то, недавно еще совсем, острее всех зубьев застенков и тяжелее египетского зноя.

Труд похож на сон. Человечество спало до сих пор в трудовом сне и благодаря этому уцелело.

Буржуазия — это первый вздох просыпающегося, освобождающегося человечества.

Коммунизм будет его последним и полным пробуждением.

Электрификация мира есть шаг к нашему пробуждению от трудового сна — начало освобождения от труда, передача производства машине, начало действительно новой, никем не предвиденной формы жизни.

До этого дня мы лезли к освобождению по лестницам, по высоким деревьям, теперь мы полетим к нему на аэроплане.

Электрификация есть осуществление коммунизма в материи — в камне, металле и огне.