М. А. Платоновой
9–11 июля 1927 г. Москва
Долги все отдал. У меня ничего нового. Книга вышла. Либретто — ответ на днях.
Положение с войной напряженное. Но это неважно.
То, что я напишу дальше, тебя удивит. Да, я накануне лучшей жизни. Литературные дела идут на подъем. Меня хвалят всюду. Был в «Новом мире» — блестящая оценка. Либретто — тоже. «Епиф<анские> шлюзы» — также.
Зачем я это пишу? Вот зачем. Оказалось, что это мне не нужно. Что-то круто и болезненно во мне изменилось, как ты уехала. Тоска совсем нестерпимая, действительно предсмертная. Всё как-то потухло и затмилось. Страсть к смерти обуяла меня до радости. Я решил окончательно рассчитаться с жизнью. Я всё обдумал. Тотик и ты? Но ведь ты же в пять минут при желании найдешь себе мужа, попечителя, друга — и полюбишь его. Ты не пострадаешь ничуть, оттого что я погибну. Выйдет наоборот. Счастью со мной не бывать. Я болен и неустойчив. А с другим — счастье возможно.
Всюду одно растление и разврат. Пол, литература (душевное разложение), общество, вся история, мрак будущего, внутренняя тревога — всё, всё, везде, вся земля томится, трепещет и мучается. Самое тело мое есть орган страдания. Я не могу писать — ну кому это нужно, милая Маша? Что за утешение, дорогой единственный мой друг!
Нежный мой далекий неповторимый цветок. Существо, в котором светилась вся моя надежда!
Грусть моя, мое единственное вдохновение, ты была у начала моей жизни, мой конец совпадает с воспоминанием о тебе. Пучина бессознательного тушит во мне контроль сознания. Как страшен и радостен миг полного освобождения, забвения в прахе немого вещества.
Молятся о плавающих, путешествующих, страдающих. Никто не молится за умирающих, за мертвых.
Мне не перенесть ни жизни, ни любви.
И это так тянет — сильнее всего, сильнее самого сильного — твоего тела.
Я сделаю всё, чтобы было удобно тебе. Воскресенье я лежал, думал о тебе. Как хорошо еще бы и в последний раз хоть увидеть тебя. Никого нет совершенно у меня. Ненависть к себе у меня предельная. Я бы изорвал свое тело — и я изорву его
Что хочешь сделаю для тебя в эти дни. Приеду на день на два в Крым. Еще что-нибудь. Что хочешь. Деньги все переведу тебе. Я их только и жду. Но я же не нужен тебе. Твоя горькая правда поможет мне.
Не утешай, не обманывай, а толкни меня — мне будет легче.
Пиши мне свое последнее письмо. Буду ждать и считать версты поезда. Буду помнить. Унесу тебя в себе навсегда, даже в мертвом теле своем запечатлею твой образ. Касаясь камня, я обниму тебя. Я навсегда оценю тебя так, как не сумел оценить при жизни, болея и мучаясь ненужными вещами.
Живи, мой лунный свет и моя великая ночь.
Напиши мне быстрое письмо.
Твой Андрей.
Напиши мне всю свою жизнь, но так, как надо, — правдиво и беспощадно.
Я тоже напишу. И тогда кончено.
Скажи, кто ты? Познакомимся и обручимся искренно и без всякой пользы. Это наша свадьба. Как жаль, что ее не было.
Я плачу о тебе, моя далекая подруга. Я стал пошлым и глупым.