М. А. Платоновой
25 ноября 1942 г.
Действующая армия, 25/XI—42.
Дорогая Мусенька!
Как ты там поживаешь одна? Сейчас на дворе сильная вьюга. Как она прекратится или стихнет — пойду за 6 километров получать харчи и табак для себя. Снабжают меня тут бесплатно, так что деньги мне совсем не нужны. Что с Тотиком? Нет у меня никакой возможности получить от тебя сведения о его здоровье и о твоем положении — это меня мучает здесь и доводит до галлюцинаций.
Забыл тебе вчера написать несколько «указаний»:
1) В зеленой комнате, в левом ящике стола, за которым я работал, найди экземпляр (получше выбери) «Дедсолдат». Отдай его Михайловой («Знамя»), предупредив ее, что «Дед-солдат» печатался сокращенный чуть не втрое (т. е. печатался маленький отрывок), а полностью он не печатался ни разу, нигде. Таким образом, пусть Михайлова печатает в очередном №ре сразу 3 рассказа: «Жел<езную> старуху», «Божье дерево» и «Дед-солдат».
2) В журнал «Октябрь» и в изд<ательст>во «Молодая гвардия» позвони или напиши им открытки, что я «Стрельца» им напишу, как приеду с фронта. Здесь писать «Стрельца» некогда и нет условий.
3) У доктора Сергея Алексеевича надо потребовать паек для сына. Ты, наверно, это уже сделала.
Лишь вчера узнал о нашей победе под Сталинградом и очень обрадовался. Здесь все торжествуют по этому случаю. Я старательно вникаю в войну, вижу много людей, целый день занят, много хожу (десятки километров иногда), очень устал, но сплю плохо, вижу часто тебя и сына во сне. Будь здорова, веди себя кротко, не вступай в дискуссии с писателями, они тебя могут обидеть без меня. Привет П. Трошк<ину>, В. Шкварк<ину>, Л. Гумил<евскому>, Э. А. Гиллеру. Целую, обнимаю обоих. Твой А.
<Приписка сбоку