В редколлегию издания «Две пятилетки»
25 июля 1935 г. Москва
В гл<авную> редакцию «Две пятилетки».
В редакцию «Красной нови» мною 18/VII была отдана рукопись «Джан» — для напечатания. После того я был вызван т. Корабельниковым, который сказал мне, что эта рукопись «Джан» предназначалась для издания в книге «Две пятилетки» и я совершил недостойный поступок. Я ответил т. Корабельникову, что если поступок недостойный, то я его в состоянии исправить и согласен исправить, лишь бы уничтожить неприязнь в отношении ко мне со стороны редакции.
Теперь я дам несколько объяснений этому своему действию.
В начале года главная редакция решила издавать бюллетень. Мне предложили написать статью. Я ее написал, отдал рукопись на машинку и выехал из Москвы на 2 месяца. Рукопись была перепечатана на машинке в мое отсутствие, и перепечатанного экземпляра я уже не видел. Эта рукопись затем была публично проработана, и оценка ее была напечатана в газетах. Я допускаю наличие грубых опечаток машинистки, за которые я тоже ответил, но не в этом дело. Дело в том, что творческий коллектив писателей и моих товарищей, составляющий «Две пятилетки», поступил не в духе коллективизма, не в духе товарищества. Этот коллектив, прочитав мою статью, должен мне прямо сказать, в чем ошибки статьи, — я бы тогда понял это ясно, потому ясно, что в среде коллектива находится ряд людей высоко квалифицированных, особо уважаемых мною. Но дух коллективизма в данном случае не действовал, тот дух, о котором с таким эмоциональным напряжением говорили члены коллектива на многих совещаниях.
Второе. Было несколько собраний. Говорили об издании книг, посвященных двум пятилеткам. Я каждый раз, когда получал повестку, посещал эти собрания. В конце концов выяснилось, что будет издана в первую очередь книга «Картины жизни страны» и что в ней участвует часть коллектива — группа писателей в
Затем обсуждается и принимается план
Из этих трех фактов, пришедших мне на память, мне стало ясно, что я неполноценный член писательского коллектива, человек «из милости».
Итак, в первой книге «Картины жизни страны» я не участвую, потому что это участие было, очевидно, признано нецелесообразным.
В отношении второй книги — «Взгляд в будущее» — я и название ее узнал только из газет. Ясно, что и в этой книге я также участвовать не буду: мое участие не нужно.
Я спросил сам себя: куда же я готовлю свое сочинение? Этому сочинению по плану и темам первоочередных книг некуда попасть, оно там неуместно. Да и кроме того, вторая книга выйдет лишь в 1936 году, я же по разным обстоятельствам не могу ожидать
Вот поэтому я отдал свою рукопись, назначенную для «Двух пятилеток», в журнал «Красная новь», а для «Двух пятилеток», как для издания, мое участие в котором не носит срочного характера (не по моей вине, как видно из изложенного выше объективного материала), у меня есть еще две рукописи — одна совершенно отделанная и готовая (антифашистская по своему характеру), другая — повесть — не вполне законченная, но которую я с избытком управлюсь закончить ко времени нужды в ней.
Я прошу главную редакцию принять от меня по договору эту повесть. Размер ее —
Если оба мои предложения непригодны, то прошу выдвинуть свое предложение, которое я постараюсь исполнить.
В заключение должен сказать, что это письмо написано не затем, чтобы излить свою личную обиду — я не принадлежу к обиженным и обижающимся, — а затем, чтобы Вы вместо маленькой рукописи приняли большую и чтобы впредь у Вас все члены коллектива были равноправными — в смысле подготовки к той качественно совершенной работе, которую Вы им предложили, а они приняли.
С тов. приветом Андр. Платонов.
25/VII 35.