В Государственную заводскую конюшню «Лужская»

Апрель 1937 г. Москва

1) Соглашение, заключенное между ГЗК и мною, почти сплошь состоит из пунктов, обязывающих к разным расходам лишь меня, но не обязывающих ГЗК, несмотря на то что при заключении соглашения присутствовал один из специалистов НКЗ СССР, командированный для консультации из Москвы и хорошо осведомленный о цели моей поездки. И несмотря на это, т. е. на присутствие консультанта и наличие специалистов-конников на самой ГЗК, мне, несведущему человеку, ставят в столь большую и трудную поездку совершенно непригодную лошадь (Зорьку), которая вовлекла меня в большие ненужные расходы (прокормление, обслуживание — вплоть до лечения, ж. д. транспорт и пр<очее>). Я же заключал соглашение в расчете на особых лошадей и нес в дороге расходы и заботы о лошадях, не считаясь ни с чем, лишь бы сохранить лошадей здоровыми. Достаточно сказать, что за 19−20 дней пути лошади съели одного овса 350 кг, т. е. гораздо более той нормы, которая мне предписана договором. Во всех остальных отношениях лошади были также в наилучших условиях — насколько это от меня зависело, конечно. Поэтому не формально, а по существу я бы должен вовсе не платить аренду за Зорьку, а заплатить за одного Сончика — действительно ценную и пригодную для такой дальней поездки лошадь. То есть уплатить по 50 р<ублей> в сутки вместо ста, — 1350 р<ублей> вместо 2700 р<ублей> (ведь и при этих условиях я несу очень серьезные, хотя и бесполезные для меня, расходы по содержанию Зорьки, обслуживая ее, ж. д. транспорт и пр.). Возможно, что Зорька ценная лошадь как производительница, но ведь я ее арендовал не для производства потомства, а для тяги. Однако я считаю, что и специалисты (в данном случае ГЗК) изредка могут ошибаться. Поэтому арендную плату за Зорьку разделим пополам (1350: 2 = 675 р<ублей>), а из этой половины я <бы> взял на себя несколько больше, именно 700 р. Следовательно, с меня причитается: 2847 р<ублей> 55 к<опеек> — 650 р<ублей> = 2197 р<ублей> 55 к<опеeк>. Две тысячи я уплатил, остается 197 р<ублей> 55 к<опеек>.

2) Лошади были задержаны отправкой из Москвы (со двора дома, где я живу) в Московскую ГЗК, где они должны грузиться в поданный вагон, на 1−1 ½ суток. Это случилось потому, что кучер Д. Д. Яковлев запил и был в невменяемом состоянии. Естественно, в этом состоянии я не мог отпустить его проехать через всю Москву (ГЗК далеко за городом), т<ак> к<ак> боялся за лошадей, а формальная расписка его, что он, Яковлев, лошадей принимает на свою ответственность мне была не нужна. Разве он мог фактически за что отвечать? Я вынужден был ожидать, пока Яковлев придет в нормальное состояние. Свидетелем его поведения был служащий Московской конюшни, который был вызван мною для сопровождения Яковлева на погрузку. Больше того, я вынужден был нанять на сутки специального человека (дворника-крестьянина), чтобы ухаживал за лошадьми, т. е. кормил их, поил, пока Яковлев не опомнится. Это навлекло на меня снова лишние расходы — арендную плату за лошадей, их содержание, обслуживание и пр. Ясно, что эти расходы, превысившие, конечно, 197 р<ублей>, были понесены мною по вине вашего агента и я их принять на себя не могу.

Я прошу вас не взыскивать этих денег с Яковлева и не налагать на него взысканий какого-либо другого рода, но в дальнейшем иметь в виду, что особо ответственных заданий Яковлеву поручать нельзя.