«В тюрьму привели человека…»

В тюрьму привели человека. Жизнь его проходила все более печально, все надежды скрывались без вести, но сердце его билось все более часто и грудь нагревалась неизвестным счастьем.

Начальник тюрьмы, более грустный, чем новый заключенный, начал снимать с приведенного человека анкету и удивлялся словам узника. Закончив список сведений, начальник позвал надзирателя и сказал ему:

— Проводи товарища Череватова в седьмой номер. Дайте ему ужин и чай.

В седьмом номере стояло четыре койки и два столика, но никакого населения не было. В тоске по людям Череватов сел в шапке на одну койку и долго сидел, не чувствуя смысла устраиваться здесь. Поев затем говядины и каши, заключенный встал на спинку койки и начал глядеть в город и свободу. Вечерний летний мир был освещен электрической силой, и странен был этот мертвый, точный свет над синими живущими деревьями и над молодыми лицами людей, склонившимися друг к другу. Череватов подышал через решетку прохладным воздухом, каким дышит множество оставленных им на воле людей, — он почувствовал запах пота, газа машин и напряженной юности, и волнуясь протянул руки наружу. Часовой, ходивший по доскам на ограде, остановился против вытянутых рук и сказал Череватову: «Ступай спать, во сне скорей срок твой кончится!»

Череватов отошел от окна и помолчал среди камеры в недоумении неволи. Наставала тьма и сиротство; запертый человек не знал, что ему теперь чувствовать и с кем утомлять тоску своей жизни. Он прислонился к прочной, мертвой двери и стал слушать, как ходит в туфлях по коридору надзиратель. Человек был близко, он иногда что-то бормотал